Встретимся в темноте - Денис Старостин

Между тем, день клонился к закату. Вокруг сновали люди в костюмах, спешащие из центра города к себе домой. Невдалеке на остановке вещала реклама, предлагая голосом Карлсона купить новые обои.

Вскоре вернулся отец.

– Ничего. Исчез, – ответил он, не дожидаясь вопросов. – Поехали домой.

По пути Лиза захотела есть, и семья заехала купить пиццу. Она всегда любила такие перекусы, потому что знала: сестра съест полкуска и успокоится, отец за рулем, а вся еда достанется ей. Не то чтобы она была жирной и ела все подряд, дома Аня держала всю семью в строгой диете, поэтому в пути Лиза старалась отрываться как могла. В результате, когда они доехали, полпиццы старшей сестре удалось умять практически в одиночку: Аня съела один кусочек.

Икая, Лиза выбралась с коробкой из автомобиля и пошла к подъезду. Отец остался возле машины, а Аня двинулась за сестрой.

Дома Лиза опять опоздала в ванную и с досады ударила по двери. Из-за нее раздался смех сестры. Позже, умывшись сама, Лиза зашла в общую с сестрой комнату. Та сидела за ноутбуком и быстро щелкала по клавиатуре Заглянув Ане через плечо, Лиза увидела общий чат для их одноклассников.

– Ты в курсе про Таню Морозову? – спросила Аня.

– А что?

– С ней что-то случилось.

Лиза махнула рукой и направилась к своей кровати, где лежал ее ноутбук.

– Залетела что ли? Да вроде она не из таких.

– Нет, она не залетела, – Аня посмотрела на сестру. – Она пропала.

* **

Лиза мазала себе лицо маской для жирной кожи и перебирала в голове различные теории об исчезновении двоих своих одноклассников. «Ну ладно, Бобровский мог убежать из театра пока шел спектакль, я ведь не сразу пошла за ним. Только почему его туфля лежала в туалете, где кто-то спустил воду? С чего я решила, что это его туфля? Мало ли кто их носит, размер Бобровского я ведь не знаю. Но как из закрытой ванны могла исчезнуть Морозова? Следователь сказал ее матери, что следов взлома нет ни на одной двери. Все полотенца были сухими, никто ими не вытирался. Вся одежда осталась на стиральной машинке, новой она не брала. Куда она могла деться голышом, вся в мыльной пене? Вот уж загадка так загадка».

Лиза глянула на сливное отверстие душа и на всякий случай отошла от него подальше.

– Бред, – сказала она себе. Интересно, возможно ли будет посмотреть на ванну в квартире Морозовых? Пустят ли их туда? Лизе пришла в голову мысль, что это не просто исчезновение. Кто знает, чем эти Морозовы занимались. Вряд ли у них под ванной пентаграмма начерчена, но, если там действительно что-то есть по их части, сестры сразу почувствуют. Спасибо папочке.

Завернувшись в полотенце апельсинового цвета (Аня предпочитала только белые, что удивительно для тех, кто знает, во что она любит одеваться), Лиза вышла из ванной. Услыхав шаги, Аня прошмыгнула мимо сестры, мгновенно защелкнув дверь.

– Дай хоть расческу забрать! – крикнула Лиза и ударила по двери ладонью. Безуспешно, в ванной уже зажурчала вода.

В комнате отца было темно. Он уже лег спать? Но на кухне горел свет. Он сидел за столом: галстук развязан и висит на шее, но пиджак не снят. На столе бутылка коньяка, рядом пустой стакан. Отец мрачно смотрел в окно, за которымгорели огни окрестных многоэтажек.

– Ты в порядке, пап? – Лизу начало тревожить его поникшее состояние.

– Да, вполне, – кивнул он, не отрывая взглядом от стоявшей на столе бутылки.

– Так… зачем это? – кивнула дочка на раскинувшийся возле него минибар.

– А, это, – ожил папа. – Это так, снять напряжение. Устал сегодня.

– Ты же вроде в театре чувствовал себя нормально?

При слове театр папа вздрогнул. Некоторое время он молчал.

– Петр сказал, что Паша не вернулся домой вечером.

– То есть как? – ошеломленно спросила Лиза. – А куда он делся?

Папа пожал плечами и решительным движением открыл бутылку, плеснул себе в стакан, и отпил.

– Пропал и все. Ни записки, ни звонка. Вышел со спектакля и испарился.

– Телефон не отвечает?

– Я же сказал! – рявкнул он, и Лиза вздрогнула. – Пропал, засранец, как в воду канул!

– Как в воду канул… – повторила та.

– За вами нужен глаз да глаз! Чуть что, сразу сбегаете, как коровы без привязи. И чего вам только не хватает?

– Может, двоих родителей, – все так же шепотом заметила Лиза, вспомнив, что и у Паши Бобровского отец, разведенный трижды, воспитывал сына в одиночку.

– Что ты говоришь? Громче, я не слышу!

– Ничего, – ответила Лиза.

– Осуждаешь меня? Считаешь, я опять взялся за старое?

– Я ничего такого не говорила, – оскорбленный тон дочери еще больше задел его.

– Или ты думаешь, что я безалаберный отец, который не может уследить за своими детьми?!

– Да с чего ты это взял-то? Я ни слова об этом не говорила. Устал, так сиди один, нечего на меня орать.

– Да, вы необычные девочки, – нисколько не сбавил тон отец. – И я понимаю, что за вами нужно особо следить. И я не всегда могу это сделать, и не всегда оказываюсь рядом. Но я стараюсь! Хочешь сказать, я не стараюсь?

– Стараешься, – сказала Лиза тихо, глядя в пол. Лишь бы он успокоился, пока Аня не вышла из душа. Ее всегда расстраивают вспышки гнева отца. – Прости пап. Я ничего не хотела такого сказать.

Ее «прости» подействовало на него. Папа некоторое время смотрел на поверхность стола, а потом сказал тихо-тихо.

– Я знаю, вы считаете меня чудовищем. Может быть, вы не признаетесь, но я знаю, в глубине души вы ненавидите меня за то, что я сделал. И я не могу винить вас в этом, – отец отпил из стакана последний глоток и тихонько поставил его на стол рядом с бутылкой. Он потер шею и уставился куда-то вниз, на свои колени. Дочь глядела на него и не могла сказать ни слова. В ванне, где плескалась Аня, шумела вода. Папа с шумом вздохнул.

– Все, что я делал в жизни – пытался сохранить то немногое, что мне было дано. Потратил вагон времени на это. Что ж, старость на то и старость, чтобы избавлять от любых иллюзий.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Лиза.

Отец поднял голову и посмотрел на нее.

– Почему люди уходят и оставляют нас одних? Что, им от этого лучше? Нам лучше? Кому? И если никому – почему так случается?

Лиза чувствовала, что ответа на этот вопрос он ждет не от нее. На лицо папы вернулось привычное выражение отеческой заботы.

– Как погуляли, дочь?

– Неплохо. Скучно немного.

– Хорошо, – кивнул папа. – Давайте заканчивайте с душем и в постель. А я, пожалуй, посижу тут еще.

Он взял бутылку и плеснул себе в стакан еще немного. Лиза отвернулась и пошла переодеваться. Когда они с сестрой закрыли дверь и легли в постель, папа все еще сидел на стуле, держа в руке недопитый стакан.

Лиза внезапно вспомнила, что про туфлю Бобровского никому, кроме Ани, не сказала.

Глава 3. Квартира Морозовой

Мяч упал в корзину. С глухим стуком он ударился о деревянный пол школьного спортзала и отскочил в руки защитнику команды красных.

Красные проигрывали шесть – один. Они так неловко забили единственный мяч, что учитель физкультуры сначала решил не засчитывать его, но потом подумал, что одно очко лучше, чем ничего. Шесть забитых голов в команде синих принадлежали двоим: капитану команды Антону, на чьем счету было два мяча, и Игорю, чья неутомимая энергия позволяла школе третий год подряд быть чемпионами города по волейболу и баскетболу.

Тем временем Игорь забил еще один мяч. А красные ничего не могли с ним поделать, лишь толпились возле кольца, стараясь уберечь его от нападающего синих. Но даже пять мальчишек в защите не могли спасти их от сокрушительного поражения.

Лиза вытянула ноги и зевнула. В другой части спортзала девчонки крутили обруч, а она никогда не была любительницей спорта. За исключением бега. Но сегодняшнее занятие было внутри школы, поэтому ей оставалось лишь тоскливо смотреть в сторону стадиона, залитого дождем, и наблюдать за монстром-Игорем, прорывавшим оборону красных раз за разом.

Седьмой мяч залетел в корзину, и парни расслабились. Обычно они играют четверо на четверо, но сегодня тренер дал фору противникам Игоря Бровина. В его команде было лишь трое. Последним должен был стать Бобровский, но его сегодня не было в школе.

Не было еще старосты. Танька Морозова, недавно расплакавшаяся на перемене из-за того, что не поделила обязанности на классном часе со своей заместительницей Сашкой Скопинцевой. Дело дошло до метания воняющих тряпок, и Ольге Алексеевне, классной руководительнице, пришлось разнимать двух сцепившихся отличниц с помощью Игоря и Пашки.

Бровин и Бобровский – два лучших друга. Очень странное сочетание – сын известного в городе театрального режиссера и будущий великий спортсмен. Что их объединяло? Страсть к компьютерным играм? Явно не спорт. Пузатый Бобровский даже на велосипед косился с сомнением. И не театр. Бровин мог, конечно, таскать декорации для школьных спектаклей, но как только он выходил на сцену, Игоря впадал в ступор. Он замирал и моргал глазами.